Человек в Церковь пришел, но в Церкви не остался. Вымыло человека

из Церкви, выбросило. Это случается сплошь и рядом.

Чего же следует сторониться и избегать, чтобы такого не произошло?

«Умеешь побеждать, Ганнибал, но не умеешь пользоваться победой».

Так говорили римляне о заклятом своем враге и гении войны –

Ганнибале Карфагенском. Тот, как известно, сражения выигрывал, и

при Каннах нанес Риму неслыханное поражение, и вообще покрыл себя

славой великого полководца, но… Войну Риму всё же проиграл,

потому и дал повод для подобных пословиц. И сказанное о нем не

его одного касается.

Можно выигрывать сражения и проиграть войну.

Можно выиграть войну,но бездарно распорядиться

плодами победы.

И далее вглубь жизни по нисходящей линии: жениться, но не

создать  прочную семью; выучиться, но никогда не пользоваться

полученными  знаниями; построить дом, но не обжить его.

Список велик.

И нам, как людям верующим, интересна такая ситуация: человек в

Церковь пришел, но в Церкви не остался.

Вымыло человека из Церкви, выбросило, словно пробку из

шампанского. Это случается сплошь и рядом. И у этого явления есть

масса субъективных характеристик, знать которые мы не в силах,

следовательно – оценивать не вправе. Но у этого явления есть и

стандартные черты, которые можно описывать и наносить на карту

местности в качестве заминированной территории.

Итак, по какому минному полю, или шире – полям, ходить не стоит,

ступив на землю Церкви?

Немало людей вошли в церковную ограду с тревогой о конце света.

Это не предосудительно и даже неизбежно. Сама вера наша

устремлена к будущему веку, то есть видит конец века нынешнего.

Христос, как пишет апостол Павел, «когда пришла полнота времени…

родился от жены и подчинился закону» (Гал. 4: 4). Полнота наступила

с момента Рождества, и под знаком ожидаемого конца проходит вся

история человечества. Более того, именно когда будут говорить: «мир

и безопасность», тогда-то и близок конец (см.: 1 Фес. 5: 3). То есть когда

ожидание конца и ощущение его близости отойдет, придет на их место

ложная уверенность в стабильности – тогда близок конец.

Но сказанное как раз означает, что в отношении конца времен христиане

должны быть, я бы сказал, напряженно-спокойны. Они не должны быть

взвинченны и нервозны. Именно взвинченность и нервозность

характерна для некоторых недавно пришедших, недавно

воцерковившихся.

Они не знакомы с историей. Им кажется, что сегодняшние события

совершенно уникальны, тогда как на деле всё уже было не раз: и

массовая тревога, и ропот против церковной власти, и умножившиеся

грехи, и беды, вплоть до не погребенных трупов вдоль дорог.

И всё это  повторяется в духе, меняясь лишь в пропорциях и

количествах, до тех пор, пока не протрубит последняя Архангельская

труба. И о дне и часе том нам заповедано даже не испытывать, но в

целом вести жизнь бодренно.

Вывод: не стоит строить всю веру и всё мировоззрение на одном лишь

только последнем члене Символа веры: «Чаю воскресения мертвых и

жизни будущего века». Стоит помнить о конце всегда. Но не стоит

мыслями о конце вытеснять из жизни всякую радость, всякое

творчество, всякую простоту и легкость, без которых жизнь может стать

невыносимой независимо от близкого прихода или неприхода

Антихриста.

Церковная изнанка. «Слишком человеческий аспект»

В храм можно войти главными, западными дверями, но

служителям можно и через пономарку. Так и театр для зрителей

начинается с вешалки, но для работников и артистов – с черного

или служебного входа.

Всюду есть возможность заходить не с улицы и открыто, но как-то

и где-то вместе с «избранными». В отношении Церкви имеется в

виду «естественное» для падшего человека стремление

завязывать знакомства, обрастать связями, гордиться близостью

к тем или иным церковным деятелям и иерархам.

«Я знаю», «я был», «мы общались»,«мы вместе ездили»…

Всё это слишком по-человечески, и не стоило бы на этом

акцентировать внимание, если бы не опасности, скрытые в

явлении. Странно, но факт: можно так сильно обрасти «знанием»

разных людей Церкви, что знание главного Человека Церкви –

Иисуса Христа – отойдет на задний план.

С одним епископом ездил в паломничество, с другим архимандритом

сидел за столом на празднике, у того духовника был в келье, и вот уже

началось «священное накопительство» знакомств и воспоминаний.

Это потом можно будет пересказывать с видом знатока, это можно будет

вменить себе в тайную заслугу. А ведь единственное, что имеет

подлинную цену, – это знание Иисуса Христа как Главы Церкви и своего

Спасителя. Всё остальное – инструментарий для этого познания.

Дальнейшие опасности парадоксальны.

От любви до ненависти, как известно, один шаг.

Ровно столько же и от страстного восхищения и обожания до вражды

и ненависти. Чрезмерная близость к человеку опасна угрозой резкого

разрыва с человеком. У англичан есть поговорка: «Ближе знаешь –

меньше чтишь». Отсутствие некоторой необходимой отстраненности от

старца, духовника, священника, епископа опасно.

Опасна эта не в меру сократившаяся дистанция именно человеческим

(страстным) отношением к носителю сана. Она грозит превратиться в

явление просто человеческое, слишком человеческое, а значит, по сути

прелюбодейное (не в смысле непременно плотского греха, но в смысле

измены Господу, что есть на языке аскетики – прелюбодеяние). И если

кто-то из нас начнет искать абсолютную святость в мире церковных

людей, он может спровоцировать катастрофу в своей духовной жизни.

Мы можем забыть литургический возглас: «Един Свят, един Господь

Иисус Христос во славу Бога Отца. Аминь». Христос – Единый

Безгрешный. В этом смысле слова «Един Свят» – это не просто возглас

службы, но руководящий принцип мышления. Абсолютной святости в

людях искать нельзя!

Если вы не хотите, чтобы сказанное относилось к вам или вашим

родным, не спешите вводить своих сыновей в алтарь, даже если

настоятель предложит. Не спешите и сами близко сходиться с

церковными людьми. Окрепните в вере, наберитесь твердости и

мужества. Научитесь видеть Христа не только в символах и знаках

богослужения и церковного убранства, но научитесь замечать Его

действия через людей, благодаря людям и вопреки им. Тогда всё

остальное будет не страшно. Тогда остальное вас не оттолкнет, не

обидит и не соблазнит. Но только тогда – и не раньше.

Церковь – это, при всей видимости, осязаемости, исторической огромности,

есть предмет веры. Мы говорим: «Верую во едину Святую, Соборную и

Апостольскую Церковь».

То есть главное в Церкви доступно не глазу, не уху и не рукопожатию, а сердцу.

Если Церковь сравнить с картиной, то нужно выбрать расстояние от

себя до нее, чтобы видеть всё правильно. Чрезмерное удаление

превращает картину в пятно. Но чрезмерное приближение открывает

фактуру холста, отдельные мазки, но никак не красоту в видении общего

и целого. Ищите такую точку обзора Церкви, с которой Невеста

Христова будет видна в красоте своей. Но без особого приглашения не

дерзайте подходить к ней ближе, чем на вытянутую руку. И даже после

приглашения приблизиться не спешите. Если это воля Божия,

приглашение повторится.

Горячность. Возможная чрезмерность усилий

Жизнь в Церкви – это не бег на спринтерскую дистанцию, так, чтобы рвануть

с места, выложиться и достичь цели. Это даже не бег на длинную дистанцию,

но, если уж говорить в подобных категориях, это кросс по пересеченной

местности или даже марш-бросок. Мы движемся не по ровной дорожке,

наматывая круги. Мы движемся вверх-вниз, то бегом, то шагом, не налегке, но

с грузом или отягощением. Соответственно нам нужна не рывковая скорость,

а терпение и жизненная выносливость.

Мы можем быть осторожными подсказчиками тем, кто делает в Церкви свои

первые шаги.

Принцип постепенности требует от человека постоянной посильной учебы.

И если «поле – академия солдата», то наша учеба – практическая литургика.

Нужно сперва всем изучить чинопоследование Литургии и неопустительно

бывать на службе в воскресенье. Оттуда – от посещения храма – начнется

слышание слова Божия и знакомство с месяцесловом, то есть с именами и

житиями празднуемых святых. Важнейшей вехой должен стать первый в жизни

Великий пост. Великий канон, скудный стол, неядение в определенные дни,

земные поклоны, Преждеосвященная Литургия, Страстная седмица с ее

уникальными службами и наконец Пасхальная ночь должны и могут стать

камертоном церковности. Затем, однажды пережив ту Христову ночь, что

светлее дня, человек должен будет поддерживать пасхальное горение в своей

душе каждое воскресенье и смотреть на воскресный день как на малую Пасху.

Среда и пятница каждой седмицы смогут стать со временем малым

аналогом Великой среды и Великой пятницы. Жизнь будет выстраиваться

относительно главного – Воскресения Христова и подготовки к нему.

Тогда можно будет заняться и всем остальным, от молитвы по четкам до

изучения греческого. Но не раньше.

Великое дело также – прислушаться к слову: «Избери себе чтение».

Духовные книги, которые мы читаем, должны быть таковы, чтобы

написанное в них могло быть нами применено на практике.

В случае если предмет чтения недосягаемо высок, мы рискуем травмироваться

попытками воплощения прочитанного, а затем рискуем впасть в уныние от

чувства никудышности. Так, предупреждают святые, монах, живущий в

общежительном монастыре, может читать книги об отшельничестве и мечтать о

пустынном жительстве. Монах же, живущий в пустыне, может читать о смирении

братьев в общежитии и смущать себя мыслями о превосходстве жительства

среди братьев. Цель у лукавого и там, и там одна – поселить в человеке

недовольство своим образом жизни и согнать с места.

Вывод: читать нужно то и лишь то, что можешь применить

на практике.

«Спастись не трудно, но мудро», – говаривал преподобный Кукша

Одесский. В этой короткой фразе большая сила. Спасение

достигается не столько чрезвычайностью усилий, сколько

дозированным усилием в правильном направлении.

Не жить только ожиданием конца света; не искать в людях той беспримесной

святости, которая есть у одного лишь Господа; обижаясь на людей, не

переносить обиду на Церковь; в друзья к сильным не лезть; сплетни не

переносить, слухами не интересоваться. Учиться и думать, познавать

церковную жизнь через нужную книгу и Литургию. Никуда не спешить,

внешние условия жизни не менять с революционной решительностью, так как

всё внешнее поменяется само в зависимости от перемен внутренних.

Запасаться терпением и вырабатывать в себе житейскую выносливость.

Что еще забыли? Наверняка многие слова не сказаны, и мудрые добавят от себя

или оспорят нечто из сказанного. Вспомним в конце поднятого разговора еще

одну заповедь отцов: «Пойми время».

Разные времена требуют от христиан разных трудов. И мы не как бесчинные и

самовольные подвижники творим, что хотим, но как сыны Церкви должны

делать то, чего Церковь ждет от нас. Есть времена тихих и тайных молитв,

времена мужественного исповедания, если тебя раскрыли. Есть времена

(вернее – были) массового подвижничества и аскетизма. Есть времена

внешнего благополучия, подаренные Богом для того, чтобы приготовиться к

грядущим скорбям и заняться исцелением внутренних недугов церковной

жизни. Монашество, семья, образование. Бывает, что каждое из этих явлений

цветет или приходит в упадок.

Что сегодня? Каков общий фон истории? Мы не будем давать ответов на этот

вопрос, поскольку задача понять время обращена к каждому.

От того, как кто  время поймет, так он и жить будет. Разные ответы родят

разные образы поведения. Один захочет переехать из города в деревню, а

другой пойдет учиться на богословские курсы. Один побоится жениться, а

другой, напротив, и своих детей нарожает, и брошенного из детдома усыновит.

Кто-то захочет убежать на Запад, а кто-то, наоборот, начнет думать о

миссионерстве на Востоке. Ответы будут разными, и суд о них будет выносить

Господь. Не предвосхищая Его суд, лишь повторим вопрос-задачу: «Пойми

время». И поскольку мы потратили некоторое количество времени и слов на

тему того, как неофиту не выйти вон из Церкви, попробуем потратить время и

силы на следующую тему, органически вытекающую из первой.

А именно: что в Церкви делать? Чем в ней заняться? Как найти свое место в

этом своеобразном Ноевом ковчеге, где так много совершенно разных живых

существ – хищников, травоядных, больших и маленьких, таких разных и

непохожих, собранных под одну крышу чувством общей опасности и общим

для всех желанием – спастись.

Знаем по опыту, что множество людей живут на свете с чувством

ненужности, с чувством брошенной или забытой вещи.

Такие люди живут словно и не своей жизнью. На контрасте – чувство

присутствия в нужном месте и в нужное время, чувство собственной, пусть

маленькой, полезности дает ощущение «ключа в замке».

Все на своих местах, и всё как надо. Хотелось бы и в Церкви чувствовать себя,

как ключ в замке.