Говорят, конец света наступит тогда, когда Церковь не будет

             уже являть  образы святых – другим для подражания. 

   О том, как в наше время, оскудевающее хорошими в жизни  примерами,

                                     не оставлять стремления к идеалу.

Беда нашего времени – это отсутствие хороших примеров. Об образах,

достойных подражания, уже даже не говорят. Несчастье светской литературы –

это непонимание многими не только читателями, но и писателями, что те образы

добродетелей, которые даются в произведениях, в жизни могут даже не

существовать, но они должны быть!

Идеализм у нас просто оплевали: вот, мол, фантазии, зачем они нужны?

На самом деле, идеалы нужны. Идеал – это то, чего в жизни нет, но без него

жизнь невозможна и необъяснима. Даже наука при всей своей

материалистической сути не может обойтись без идеала: есть такие понятия, как

идеально твердое тело, идеальная жидкость, идеальный газ. Дальше это все уже

умножается на какие-то коэффициенты. Но иначе – без идеала – и наука ничего

не может объяснить. Пусть идеала и нет в жизни, но надо, чтобы было к чему

стремиться. Вот для чего идеал нужен. Когда идеала нет, то ты достиг какой-то

там цели и – все. А идеал на то он и идеал, что его не достигнешь.

«Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный»

                                                                                                    (Мф. 5:48).

Ну кто может быть совершенным, как Отец наш Небесный?

Но стремиться-то к этому нужно! Даже в материальном мире,

по сути, отсутствие недостижимого идеала – это крах.

        Человек, который живет без идеала, часто оказывается и без цели

                                                               в жизни…

Подвижник нашего времени старец Иосиф Ватопедский сказал замечательную

вещь: «Главное в жизни – это цель». Какая у тебя цель, к чему ты стремишься?

Другой подвижник, уже канонизированный, преподобный Иустин (Попович)

говорил, что все бытие этой жизни заключается в двух вещах – в Богоявлении и

в Богослужении. То есть цель-то у человека служить Богу. И служить ближним,

потому что тот же преподобный Иустин (Попович) отмечал, что любовь к

человеку без любви Божией есть самолюбие, а так называемая любовь к Богу без

любви к человеку есть самообман. Эти две истины на самом деле одна истина –

любовь.

«Аз есмь путь, и истина, и жизнь» (Ин. 14:6), – говорит про Себя

Господь. «Бог есть любовь»(1 Ин. 4:7–8). Поэтому и все, что в Боге, ради Бога, –

оно и несет в себе эту истину.

Человек все равно живет в этой жизни, что-то делает, но что делает?

Если он делает то, чему учит Евангелие, тогда он служит Богу, это и есть

Богослужение. А если он старается здесь чего-то достигнуть… Все здесь сущее

временное, оно все меняется. И человек постоянно, получается, не

удовлетворен, если он занят только земным. Хотя такое и в духовной жизни

бывает: так Ангел сказал старцу Зосиме, что ты добро подвизался, но

предлежащий подвиг больше того, который пройден.

Даже великие святые, преподобные, когда их считали уже совершенными,

останавливали почитателей: «Не знаю, положил ли я начало покаянию». То есть

если они в своем состоянии чувствовали, что все это что-то не то, есть нечто еще

выше, то что нам тогда говорить-то, остальным?

Если человек чего-то достиг и остановился, про таких говорят: конченый

специалист. Больше того, почему настоящие творцы – скульпторы, художники –

иногда разбивали, уничтожали свои произведения? Потому что они понимали:

все равно идеала они не достигли. Может быть, и не нужно было разбивать.

Бывает, на чем-то надо остановиться. А дальше уже – смириться.

По сути, так же и в духовной жизни. Есть такой святой Моисей (Мурин). Он все

возрастал в подвиге, а враг на него чем дальше, тем больше нападал. Он пришел

к авве: так и так… А тот ему отвечает: «Остановись и проси помощи Божией».

То есть не от твоих усилий все зависит. И даже то, что тебе удается, на самом

деле в этом не твоя заслуга. Твое – стремление. А остальное-то не твое – та же

сила воли, да и вообще все дарования, которые тебе даны, – это же все не наше.

«Благодатию же Божиею есмь, еже есмь»(1 Кор. 15:10).

По сути все, что человек делает, – это, конечно, он делает, но только постольку,

поскольку это ему дано. Поэтому святитель Игнатий (Брянчанинов), человек

очень высокого духовного ума, говорил: «Человек, что ты мнишь о себе?

Ты –  орудие в руках Промысла Божия, полностью слепой без малейшей

самостоятельности». Но гордыня не унимается: тогда при чем тут я? А вот тут

как раз и нужно смириться.

         «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать»

                                                                                                               (Иак. 4:6).

                 Чем больше смирения, тем больше благодати.

Как же достичь такого состояния?

Господь засвидетельствовал на Себе Самом, что несчастье человечества и всего

творения после грехопадения заключается во грехе. И грех – это безумие.

Разве не безумие Распятие Спасителя? Господь исцелял людей от всех болезней,

воскрешал, питал хлебом, воду в вино претворял, все делал для нужд

человеческих. А Его взяли и распяли. В Великую Пятницу в богослужебных

текстах есть такие слова: «Люди Мои, что сотворил вам? Слепых ваших сделал

зрячими, хромых ходячими… За что распинаете Меня?»

Грех логически объяснить невозможно. Это безумие. Потому что на самом

деле грех – это похоть. По-хотение. Похоть очей: хочется на что-то смотреть;

похоть плоти – хочется что-то плоти: чревоугодие или еще какие-то плотские

грехи. И от этого человек меняется, он становится раздражительным,

озлобленным, завистливым. Святые отцы говорят: похоть развращает сердце и

омрачает ум (преподобный Антоний Великий).

То есть изменяет ум человеческий. Почему, когда даже ребенку что-то хочется, а

ему не дают, он начинает орать, кричать, топать. Он озлобляется. Когда похоть

разжигает человека, он начинает раздражаться на своих домашних, одна

половина на другую.

А Господь по Своей любви, по Своему милосердию к человеку, даже когда тот

озлоблен, отвечает на это снисхождением. Вот Его поносят, уже Распятого:

«Если ты Сын Божий, сойди со Креста, и уверуем»(Мф. 27:40).

Самое удивительное, как Господь отвечает на эти слова. Он не с Креста сошел, а

совершил больше: воскрес из мертвых. Но не уверовали ведь. А если бы сошел

со Креста, то тоже бы не поверили. Похоть омрачила ум… «Парение похоти

пременяет ум незлобив…»(Прем. 4:12).

Возвращаясь к вашему вопросу: смирение человека приобретает, участвуя в

Таинствах церковных. Из святых нашего времени отец Сергий Мечёв

наименовал приход покаяльно-богослужебной семьей. Покаяльной семьей,

потому что покаяние – это стержень духовной жизни. Ибо, как говорит пророк

Давид, «в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя» (Пс. 50:7).

Или как поется в церковных песнопениях: «От юности моея мнози борют мя

страсти…»То есть все находятся в этой борьбе. И получается так, что человек

все время как бы предлежащий подвиг должен нести, усугублять.

Замечательно отец Сергий Мечёв объясняет молитву, которая читается над

кающимся. После того как человек исповедует свои грехи, священник читает

молитву, там такие слова, на которые многие не обращают внимания: «Господи

Боже… подаждь ему образ покаяния». Вроде уже читается разрешительная

молитва, испрашивается в этой молитве прощение, и тут же: «подаждь образ

покаяния». Уже покаялся, что же ему еще-то? А это именно свидетельство о том,

что каждый момент жизни есть очередная ступенька к духовному

совершенствованию. И то, чего ты, пусть и большими трудами, достиг, это еще

далеко не предел.

Постоянное покаянное настроение просто пронизывает молитвы,

составленные святыми отцами, которые мы читаем утром и вечером.

Помните утреннюю молитву преподобного Макария Великого: «Боже,

очисти мя грешнаго, яко николи же сотворих благое пред тобою…»

Если уж они, подвижники, говорили «николи же» и «не знаю, положил ли я

начало покаянию», то что же нам говорить тогда?

Дети, пока маленькие, еще не понимают, что им дано, а что не дано, не думают о

себе высоко. А как постарше становятся, так уже и мнят: кто я такой.

Что происходит? Начинают себе приписывать то, что им на самом деле именно

дано. А дети – у них получается и не получается – как Бог на душу положит.

Они не задаются вопросами: что я, как я? А потом начинается самоцен,

рассматривание своей личности – это уже такое скользкое состояние.

Известно: если ты молишься и начинаешь внутренне смотреть на себя,

разглядывать, как ты молишься, то ты уже перестаешь молиться. 

Хорошо бы уберечься как раз от этого усугубляющегося особенно у детей в

подростковом возрасте разглядывания себя, оценивания, сравнивания с другими.

Надо просто жить, делать то, что надо, не думать о себе.

Самоцена быть не должно. 

С точки зрения здравого рассуждения, человек не так уж

разумно живет. Неслучайно есть такое изречение: когда Бог

наказывает, отнимает разум.

Господь сказал: «Какая польза человеку, если весь мир приобрящет, а душе

своей повредит?»(Мф. 16:26) То есть кто старается здесь жизнь, как говорят,

всеми способами устроить, тот, если он при этом не ради Евангелия живет,

губит свою душу.

Потому что все мы без исключения умираем. Богатые и бедные, все

идут на ответ к Богу.

Но если в земной жизни мы к каким-то обстоятельствам готовимся,

заготавливаем одежду, пищу, то для будущей жизни тоже нужно заготавливать –

добрые дела, очищаться от грехов. Потому что придется отвечать за все.

Вот поэтому-то Церковь занимается самым главным – душой.

И если человек занимается душой, то одновременно с этим и земная жизнь его

становится другой. Действительно, живущий здесь в любви и там будет с Богом.

Человек озлобленный ни здесь, ни там не будет жить хорошо.

В духовном смысле – трудиться над собой надо – пожалуйста, на каждом шагу.

Но, как говорят, чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу.

Получается, все других исправляют. Есть более резкое изречение: умный

человек старается как-то к обстоятельствам приспособиться, а дурак все под

себя хочет перестроить. Поэтому преобразователи окружающей

действительности относятся ко второму разряду. У нас и в странах, и в семьях

каждый у другого наводит порядок. А у себя?

Это и есть болезнь человечества. Как святые отцы говорили: оставили легкое

бремя – осуждение себя и оправдание других, возложили на себя тяжелое бремя

– оправдание себя и осуждение других.

Есть замечательное изречение сербского старца Фаддея Витовницкого: ты

можешь делать, что хочешь и как хочешь, но не сколько хочешь. Один раз

может получиться, а больше-то… Например, погулял разок, а дальше – денег

нету, не сколько хочешь, оказывается. И это во всем. А иногда и что хочешь, и

как хочешь – тоже не получается, а уж сколько хочешь – точно совершенно

невозможно.

Поэтому все это призывает к смирению, к тому, чтобы уповать на Промысл

Божий и на помощь Божию, но и делать-то надо то, что Богу угодно. Потому что

Говорят, нынешнее время очень похоже на то, что было веком ранее перед

революцией…

Иван Васильевич Киреевский писал: «Государство, которое образовалось путем

переворота, и дальше будет развиваться путем переворотов, пока переворот не

станет самоцелью». Устроим, мол, очередную революцию, тогда у нас что-то

получится. Да нет же! Глупости! Это как в басне Ивана Андреевича Крылова

«Квартет» музыканты все думали: сейчас еще раз пересядем и заиграем! Да не

будет этого…

Говорят, чтобы обожиться, надо сначала очеловечиться. 

Все исправляется в Таинстве Крещения, в Таинстве Исповеди. Надо

стараться, стремиться, но что из всего этого выйдет, не от нас в конечном

итоге зависит. Труды от нас, а результат – от Бога. Все возвращается опять

к Богу. От Него все дарования. От Него весь результат. 

Возвращаемся к примерам, к идеалам.

Сейчас почти не осталось хороших примеров, на которые

можно было бы ориентироваться. Даже когда ты говоришь со

взрослыми, обязательно надо приводить какой-то пример.

Иначе просто невозможно запомнить ничего.

Источник:

Протоиерей Валериан Кречетов .Журнал "Покров"