Если человек не совершает добро, то он открывает свое

сердце дьяволу. Но как узнать, где добро?

О себе никто не будет кричать: "Я делаю зло!" - каждый

разрекламирует свою идеологию как самую лучшую.

И как понять, где правда? 

Попробуем в этом разобраться  на примере известного

литературного произведения.

Помните поразительно яркую сцену из пугающего,

мистического шедевра русской литературы, из "Вия"?

Главный герой, семинарист-философ Хома Брут стоит перед гробом

юной панночки, и, с одной стороны, ему жутко, а с другой - он надеется,

что все обойдется, и он, - а вдруг! - даже получит щедрое вознаграждение

за то, что отчитает молитвы по покойнице.

Хома уже пытался бежать - безуспешно. Слышал бедный семинарист

и грозные обещания помраченного горем отца расправиться с

виновником смерти его ненаглядной голубки.

"Три ночи как-нибудь отработаю, зато пан набьет мне карманы

червонцами", - подбадривает себя философ и начинает чтение.

"Глубокая тишина воцарилась... Медленно поворотил он голову, чтобы

взглянуть на умершую и... Трепет пробежал по его жилам: пред ним

лежала красавица, какая когда-либо бывала на земле. Казалось, никогда

еще черты лица не были образованы в такой резкой и вместе

гармонической красоте. Она лежала как живая...

Но в них же, в тех же самых чертах, он видел что-то страшно

пронзительное. Он чувствовал, что душа его начинала как-то болезненно

ныть, как будто бы вдруг среди вихря веселья и закружившейся толпы

запел кто-нибудь песню об угнетенном народе. Рубины уст ее, казалось,

прикипали кровию к самому сердцу. Вдруг что-то страшно знакомое

показалось в лице ее.

- Ведьма! - вскрикнул он не своим голосом, отвел глаза в сторону,

побледнел весь и стал читать свои молитвы. Это была та самая ведьма,

которую убил он".

Гоголь - величайший духовный писатель.

Не просто мастер слова, а писатель, прозревающий духовную суть

происходящего. Даже в своих ранних произведениях, часто по

невнимательности воспринимаемых нами как просто забавные

предания, едва ли не сказки с малороссийским колоритом,

Гоголь в отточенной, совершенной форме открывает нам

законы духовного мира.

Излагая их так, что они становятся наглядными даже для ребенка.

Вывод первый: зло может выглядеть чарующе красивым.

Зло имитирует самые прекрасные формы жизни. Зло старается быть

соблазнительным: вспомним трепет и смех русалки, попавшейся на пути

бедного Хомы, когда он скакал в полночном сиянии, пришпоренный

обнаглевшей ведьмой!

"Из-за осоки выплывала русалка, мелькала спина и нога, выпуклая,

упругая, вся созданная из блеска и трепета. Она оборотилась к нему -

и вот ее лицо, с глазами светлыми, сверкающими, острыми, с пеньем,

вторгавшимся в душу, уже приближалось к нему, уже было на

поверхности и, задрожав сверкающим смехом, удалялось, - и вот она

опрокинулась на спину, и облачные перси ее, матовые, как фарфор, не

покрытый глазурью, просвечивали пред солнцем по краям своей белой,

эластически-нежной окружности..."

Только не надо думать, что чарующие картинки умеют живописать для

нас лишь колдуны да волшебники, а песни, способные нас одурманивать,

исполняют исключительно нежные русалки и прочие дамочки. Если бы!

Но как определить, что пред тобой обман?

Душа - эта созданная Богом самостоятельная, бессмертная, личная,

разумно свободная бестелесная сущность, подскажет.

Помните, когда Хома нес на закорках оседлавшую его ведьму, он

"чувствовал какое-то томительное, неприятное и вместе с тем сладкое

чувство, подступавшее к его сердцу".

Потом у него возникло темное предчувствие, обещавшее, что его ждет

нечто недоброе. Затем душа его начала неприятно ныть, прозревая за

страшной, сверкающей красотой лежащей в гробу панночки,

мертвечину.

И, наконец, в церкви, когда панночка, встав из гроба, застыла, не имея

сил переступить границы круга, очерченного Хомой, представ в своем

истинном жутком обличье, душа Хомы и устрашилась, и, с другой

стороны, спасительно нашла в себе силы обратиться к молитве и

Крестному знамению. 

Когда говорят "душа чувствует дьявола", речь идет не о метафоре, не

о фигуральном выражении, нет. Речь о том, что душа - личность (именно

личность, святые на этом настаивают!) духовного мира чувствует своего

врага и убийцу. Если, конечно, она еще сама жива.

Огромная заслуга русской классики в том, что эта литература,

создаваемая людьми верующими, учила читателя различать

движения своей души. В таком умении залог духовной

безопасности человека.

Вы поняли, отчего дьявольщина сбросила прекрасную маску

и предстала перед Хомой в своем жутком мертвецком обличии?

Конечно! От Крестного знамения. Именно Крест - орудие смерти и,

одновременно, славы Христа - имеет необыкновенную силу над

врагом  рода человеческого. Именно Крест,

Крестное знамение,  восстанавливает  Божью правду, срывая

с дьявольского морока флер соблазна.

Крестное знамение и молитва.

Отсюда вывод второй, он же  святоотеческий совет -

не знаешь, как поступить, сходи в храм, помолись, и Господь тебе

откроет путь.

Идем дальше. Отойдя от страхов первой ночи, Хома с утра старается

не думать о грядущей опасности и забивает свой день под

завязку  нехитрыми бытовыми радостями.

Но с неизбежностью сумерек наступает время его второго молитвенного

дежурства при гробе панночки-ведьмы, и тут робость снова внедряется в

его грудь. Не буду пугать вас подробностями второй жуткой схватки -

брани семинариста с нечистью, Николая Васильевича мне все равно не

перещеголять. Скажу только, что пришлось Хоме туго, сердце его

содрогалось, холод бежал по жилам.

Но философ нашел в себе силы молиться, и с наступлением

рассвета, когда смрадные твари отступили, его, полуседого, но живого

нашли казаки.

Вывод третий: сопротивляться надо из последних сил, не

обращая внимания на мощь противника, а только

сосредоточившись на молитве и борьбе, памятуя, что первые

лучи солнца непременно разгонят мрак.

День перед третьей, последней ночью наш семинарист так же бездарно

профукал, как и прежний: он пытался уклониться от грядущего

испытания - напрасно. Пробовал бежать - безуспешно. В конце концов,

напился и стал плясать до умопомрачения. Ничто не помогло.

Третья ночь выдалась страшнее первых двух.

Хома мог только креститься "да читать, как попало, молитвы, в то же

время слыша, как нечистая сила металась вокруг его, чуть не зацепляя

его концами крыл и отвратительных хвостов. Не имел духу разглядеть он

их; видел только, как во всю стену стояло какое-то огромное чудовище в

своих перепутанных волосах, как в лесу; сквозь сеть волос глядели

страшно два глаза, подняв немного вверх брови... Все глядели на него,

искали и не могли увидеть его, окруженного таинственным кругом".

Во втором издании Гоголь сократил описание упырей. И мы не станем

этих ведьмаков рассматривать.

А  лучше подумаем, почему вся эта нежить не могла увидеть

Хому до тех пор, пока несчастный философ

сам не взглянул  на  нее?

Помните хрестоматийную сцену с Вием? Вот вурдалаки ведут тяжело

ступающего Вия.

"Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома,

что лицо было на нем железное. Его привели под руки и прямо

поставили к тому месту, где стоял Хома.

- Подымите мне веки: не вижу! - сказал подземным голосом Вий, и все

сонмище кинулось подымать ему веки.

"Не гляди!" - шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел

он и глянул.

- Вот он! - закричал Вий и уставил на него железный палец. И все,

сколько ни было, кинулись на философа. Бездыханный грянулся он на

землю, и тут же вылетел дух из него от страха".

Почему Хома стал видимым, доступным для нечистой силы

только после того, как сам взглянул в ее жуткие очи?

Взгляд - это контакт, который обеспечивает взаимопроникновение двух

сущностей.

Так и здесь - Хома взглянул на Вия (кстати, помним взгляд жены Лота, как она

в  соляной столб превратилась), и их взгляды столкнулись.  Хома  впустил

чудище  в свою душу..

Будь он твердо  уверен, что Господь Иисус Христос спасёт его, то хоть миллиард

Виев были бы  не страшны. Но неверие... Мы такие маловеры... 

Не верим, что Господь всемогущ...

Не вглядывайтесь в  бездну слишком пристально, она не

преминёт взглянуть на смотрящего в ответ.

Вывод четвертый: от битвы со злом нельзя уклониться,

ее никому не избежать.

Вывод пятый: духовная расслабленность суть поражение.

Вывод шестой: быть духовным недорослем, а именно таким перед

нами предстает Хома в его лености к молитве, невосприимчивости к

очистительному воздействию выпадающих на его долю испытаний, в его

склонности к суеверию вместо веры, так вот быть духовным

недорослем губительно.

Наша брань, битва с духами злобы поднебесными - война

ожесточенная и серьезная, на кону жизнь.

И напоследок. Давайте подумаем, почему гениальный Гоголь назвал

свою повесть "Вий", хотя по сюжету логичнее - "Панночка и Хома" или

"Три ночи в заброшенной церкви"?

У вас  могут быть свои версии, а я считаю, что Вий - этот жуткий символ

зла и нежити, неизбежно становится хозяином нашей жизни, если мы

ему сами сдаемся, если мы уклоняемся от борьбы с ним.

Если добровольно уступаем злу поле брани.

Если мы  безответственны, зло становится главным

действующим лицом.

ЧАРУЮЩИЙ МОРОК ОБМАНА. Автор: Мария Городова,

Журналист, писатель. Ведущая постоянной рубрики в «Российской газете». Вместе с архиепископом Белгородским и Старооскольским Иоанном написала книги «Любовь долготерпит», «Корабль спасения».