14:02 «Лествица»: комплекс неполноценности. | |
“Неоднократно миряне, которые читали эту книгу, приходят к выводу, что спастись в миру вообще нельзя, если даже в монастырях спасение даётся с таким трудом. Описание великих подвигов и высоких образцов чистоты и святости уже само по себе может разбудить не только в мирянине, но и в современном монахе комплекс неполноценности”. Как правильно читать “Лествицу”, размышляет архимандрит Савва (Мажуко).
Любое чтение есть единоборство с автором и его текстом. Настоящее чтение всегда состязание. Чтобы понять писателя, услышать его замысел, надо мужественно броситься в весёлую и дружескую схватку с книгой, и чем сильнее противник, тем больше прока от сражения, даже если исход его будет не в вашу пользу. «Лествица» – сильный противник. Эту книгу нельзя читать, как мы читаем романы. «Лествица» требует трудолюбия и смирения.
Трудолюбия – потому что книга писалась в глубокой древности, в далёкой стране, на чужом языке, и чтобы понять простые вещи, очевидные для современника этой книги, следует запастись терпением. Смирения – потому что это воистину святая книга, написанная величайшим из подвижников, и чтобы освоить её надо понимать, кто ты и с кем вступаешь в «тяжбу». Смирение понадобится ещё и потому, что «Лествица» сразу ввергает читателя в шок. Есть фразы и отдельные положения, которые возмущают до глубины души, и принять их, кажется, совсем невозможно. И, прежде всего, бросается в глаза монашеский шовинизм «Лествицы». Неоднократно миряне, которые читали эту книгу, приходят к выводу, что спастись в миру вообще нельзя, если даже в монастырях спасение даётся с таким трудом. Описание великих подвигов и высоких образцов чистоты и святости уже само по себе может разбудить не только в мирянине, но и в современном монахе комплекс неполноценности. К сожалению, этот комплекс христианской неполноценности закрепился в православной культуре ещё в средневековье. Такова обратная сторона монашеского влияния.
Вера в монополию монахов на спасение была такой неколебимой, что на Руси в средние века и даже позже пожилые миряне старались принять постриг хотя бы на смертном одре. Вспомните благоверного князя Александра Невского или родителей преподобного Сергия и многих других христиан. Внимательное изучение «Лествицы» помогает понять причины этого недоразумения. Здесь мы встречаем наставления, вызывающие бурные эмоции у современного читателя. Например: «Лучше оскорбить родителей, нежели Господа, потому что Сей и создал и спас нас; а те часто погубляли своих возлюбленных и подвергали их вечной муке» (3:12). Вы согласитесь с такой формулировкой? Вы позволите преподавателю воскресной школы зачитать эту максиму вашим детям? Из того же третьего слова: «Любовь Божия угашает любовь к родителям» (3:15). Запомните хорошенько. И когда мама поинтересуется, почему вы ей уже месяц не звоните, сошлитесь на церковный авторитет. А здесь о власти духовника: «Лучше согрешить перед Богом, нежели перед отцом своим; потому что если мы прогневали Бога, то наставник наш может Его с нами примирить; а когда мы наставника ввели в смущение, тогда уже никого не имеем, кто бы за нас ходатайствовал. Впрочем, я думаю, что оба эти согрешения имеют одно значение» (4:121). Знаю одного священника, который превратил свою духовную дочь в наложницу и рабыню, руководствуясь этим правилом. Но ведь святому Иоанну лучше знать, ведь он не какой-нибудь там мирской батюшка, а постник и аскет. Вот он пишет о мирянах: «женатый же подобен имеющему оковы и на руках и на ногах» (1:20) и запрещает своим ученикам иметь с мирянами какое бы то ни было общение. Кроме того, «Лествица» с одобрением говорит о брезгливости к женщинам, о намеренном поиске унижений и оскорблений, о вреде образования и богословского просвещения, хвалит изуверские условия жизни в монастырях и поощряет садизм игуменов и «крепостное право» духовников. И, тем не менее, мы называем эту книгу святой. Потому что так оно и есть. «Лествица» писалась преподобным Иоанном для монахов. Точнее, не для обычных монахов, а для их духовных наставников. В этом специфика «Лествицы». Если вы ищете в «Лествице» богословскую систему или наставления в воспитании детей, вас эта книга разочарует. Лествичник не метафизик, хотя в его книге есть удивительно глубокие прозрения, например, о богословии смеха. Однако он не философ. Лествичник – педагог-прагматик. Он суров и прост. Как у пастыря-аскета, духовного руководителя молодых монахов у него есть свои конкретные задачи. Чем отличается онтология от прагматики? Онтология это вопрос о том, что есть на самом деле, как нечто есть на самом деле. Есть – не просто грамматическая связка, а самое главное слово для размышлений о бытии. Прагматик не говорит «это есть нечто», он говорит: «полезно считать, что это есть нечто». Лествичник – святой прагматик, ему нет дело до онтологии и абстракций, у него под началом молодые монахи, за жизнь и нравы которых он несёт ответственность. Как мудрый педагог-прагматик он делится опытом с другими наставниками, поэтому речь Лествичника несколько эзотерична, она для своих. Он позволяет себе намёки, тонкие аллюзии, но редко бывает категоричен, а порой даже выступает как человек ранимый и несведущий, как это допустимо в беседе с коллегами. Относительно некоторых вопросов он колеблется и совсем не стесняется этого.
Авва Иоанн как раз боролся с проявлениями монашеского превозношения над мирянами. Уклонение от мира – не повод к тщеславию, учит он в третьем слове (3:3), то есть монаху нечем превозноситься перед женатыми людьми. Однако Лествичник раскрывает своим коллегам-духовникам метод, помогающий молодым монахам сохранить верность обетам: «Иное дело по высокомерию своему уничтожать живущих в мире; а иное в удалении от них охуждать их с тем, чтобы избежать отчаяния и стяжать надежду спасения» (2:3). В русском переводе стоит слово «уничтожать», которое следует читать как «унижать», и это одно из мест, которые доказывают нужду в новом переводе. То есть Лествичник «охуждает» мирян не потому, что они такие плохие и спастись не могут, а из педагогических соображений: чтобы поддержать унывающих монахов. Молодым инокам полезно считать, что в миру спасения нет. То же самое – применительно к женщинам: полезно считать, что женщины нечисты и так далее. И порой я задаю себе вопрос: не из этих ли педагогических соображений у некоторых отцов мы встречаем приговор инославным гореть в аду?
Анти-мирянский, как и анти-женский монашеский шовинизм обусловлен не онтологией, а педагогическими задачами. На этих педагогических опытах нельзя строить богословие и, потрясая «Лествицей» или «Добротолюбием», учить жестокости. Святые старцы кротко впустили нас в свою лабораторию, дали подсмотреть, как работает их педагогика, но это именно педагогика, и в период иноческого взросления её «строительные леса» снимаются. Но к «твёрдой пище» человека нужно долго готовить. И помните, что Лествичник работал не с молодыми людьми, прошедшими школьный или университетский курс. Его послушники не были привычными к чистоте и мягким нравам современными горожанами.
Если подвижник слушался своего духовника, как Бога, значит, на определённом этапе, Лествичник находил это полезным, но сам авва Иоанн указывает на то, что настоящая задача духовника – стать ненужным, отпустить своё чадо, научить его быть свободным. Те священники, которые оправдывают свой духовнический волюнтаризм «Лествицей», просто невежественные самодуры, и к этому добавить можно только то, что духовным чадам не надо забывать о том, что они взрослые люди, а Церковь никогда не молится «да тихое безмозглое житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Если старец учил монаха любить Бога больше, чем родителей, ничего дурного в этом нет. И свидетели мне – жёны находящиеся в постоянной войне со свекровями, которые никак не хотят отпускать своих мальчиков и не желают их делить «со всякими девками». Любовь родителей тоже может быть больной и безумной, она может не только покалечить ребёнка, но и навсегда сломать его судьбу. A boy’s best friend is his mother. Те, кто узнает фразу Хичкока, поймут, о чём я. Всё слово третье посвящено описанию того, как вредно молодому монаху соприкасаться с миром, как это его расслабляет, расхлаждает, вселяет сомнения, и самое главное – напоминает ему о забытых уже и преодолённых страстях и падениях. Чтобы сберечь огонь любви к Богу, очень трепетный и весьма редкий огонёк в нашем мире, Лествичник советует на определённой ступени подвига научиться отказывать себе в родственных чувствах. Так поступают и солдаты, и никто их в этом не укорит. Причина этого удаления – не жестокость и злоба, а педагогическая задача – помочь молодому иноку закрепить доброе намерение: «Мы удаляемся от близких наших или от мест не по ненависти к ним (да не будет сего), но избегая вреда, который можем от них получить» (3:13).
«Лествица» вовсе не учит ненависти или садизму – подойдите к иконе Лествичника и попросите у него прощения за такие мысли. «Лествица» – педагогическая поэма, памятник пастырской любви и подлинной христианской мудрости.
Советы из «Лествицы» современным христианамНе будем унывать, если при чтении «Лествицы» возникают трудности в понимании ее в целом или отдельных стихов. Господь открывается не пытливому уму и высокому интеллекту, а кроткому и смиренному сердцу. Это важнейшее правило аскетики и христианского богословия.
Автором «Лествицы» является преп. Иоанн, игумен горы Синайской, именуемый Церковью Лествичником. Он подвизался в монашестве около 60-ти лет; получив от Бога многие благодатные дарования, преп. Иоанн к концу своей земной жизни стал мудрым наставником Восточного монашества. Как известно, в монахи идут не для того, чтобы писать книги, а ради покаяния и борьбы со страстями. И лишь долг любви побудил преп. Иоанна Лествичника оставить свое безмолвие, молитвенные подвиги, благодатные созерцания и взять перо, чтобы передать братии тот бесценный опыт, который он стяжал в течение десятилетий строгой монашеской жизни. Давайте откроем «Лествицу» в самом начале и внимательно прочитаем стихи 25 и 26 из первой ступени, посвященной теме отречения от мира. Отрекаться мира учат и другие святые отцы, например, авва Дорофей и преп. Исаак Сирин свои сочинения начинают с этой же темы. Отречение от мира – это не только уход за монастырские стены и принятие иноческих обетов. Мир – это понятие собирательное. Мир, который отпал от Бога, – это совокупность всех страстей, он «лежит во зле» (I Ин.5,19), в жизни грехолюбивого мира царствуют «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (I Ин. 2,16). Именно от такого мира призывает нас отречься преп. Иоанн Лествичник. Итак, в 25 стихе первой ступени «Лествица» призывает всякого христианина решить важную духовную проблему – избрать путь спасения в соответствии с настроениями его души. Для этого, по мысли преп. Иоанна Лествичника, нужно приложить «старание, совет духовного отца и собственное рассуждение». От этих трудов христианину со временем откроется воля Божия, указывающая соответствующее «место и образ жизни», а также «пути и обучения» искусству спасения. Узнать волю Божию о себе – важнейшая задача, к решению которой призывается всякий спасающийся. Встать на путь жизни, указанный Богом, – залог успешных духовных трудов и внутренней уверенности в правильности совершаемых подвигов. Христианские подвижники всегда стремились свои возвышенные душеспасительные желания, саму ревность о богоугождении согласовать с волей Божией. Все святые отцы считали самоволие причиной падений и искушений. При этом важно помнить о свободе человека как великом даре Божием. Избрание пути спасения должно совершиться абсолютно свободно, без всякого насилия и принуждения. Сама воля Божия не препятствует человеку сделать свой личный выбор, лишь бы он соответствовал Евангельскому духу. Господь благословляет все доброе и чистое. В наше время христианину нужно определиться, в каком звании он будет спасаться. Святая Церковь среди множества жизненных путей, главным образом выделяет два – монашество и брак. Тысячелетний опыт Церкви свидетельствует, что пребывание христианина в одном из названных состояний создает наиболее благоприятные условия для духовного совершенствования. Не вдаваясь в глубокую дискуссию о преимуществах каждого из путей, выделим общее и главное: и монашество, и брак научают жертвенной любви и трудам самоотвержения. Именно эти качества нашего сердца больше всего соответствуют духу Евангелия. Другое дело, что сами пути различаются и приносят на одной и той же доброй почве разные плоды. Но оба пути благословлены Богом и в жизни Церкви выделяются среди прочих как благодатные и богоугодные. Большинство спасенных вошли в Царствие Небесное после понесенных монашеских подвигов или трудов в христианской семье.
Трудно в наше время жить в одиночестве. Множество соблазнов, немощь плоти, искушения со стороны падших духов – все это напоминает об известном изречении – «один в поле не воин». Условия спасения – вопрос, требующий обязательного и мудрого решения. В каком-то смысле это вопрос жизни и смерти. Многие члены Церкви свидетельствуют, что принятие монашества или создание семьи подобны укрытию за крепкие и высокие стены, где вражеские искушения не имеют прежней опасности. Нужно только не сходить с избранного пути, а сам путь известен, ибо освещен многовековым опытом и церковной традицией. До тех пор, пока решение не принято, в душе постоянное смятение, внутренняя тревога, неуверенность в будущем и самом себе. Решить подобную проблему и предлагает богомудрая «Лествица», призывая христианина приложить личное «старание, помощь духовного отца и собственное рассуждение». Эти советы исполнили тысячи христианских подвижников, угодившие Богу в этой жизни и наследовавшие Царство Небесное. Среди множества духовных наставлений преп. Иоанна Лествичника выделим одно, на наш взгляд, очень важное. Обобщая опыт древних святых отцов, преп. Иоанн Лествичник призывает всякого спасающегося «идти царским путем». Другими словами этот путь называется «средним», и, согласно «Лествице», он «многим приличен». Применительно к монашеству речь идет о «терпеливом пребывании в общежитии». Сама «Лествица» написана преимущественно для общежительных монастырей и призывает главным образом упражняться в добродетели послушания. В связи с этим и миряне могут черпать из этой книги множество душеспасительных наставлений. Послушание, в отличие от девства или нестяжания, добродетель «универсальная» и общедоступная. Другое дело, что в каждой добродетели есть свои высоты, и миряне должны скромно занять приличествующее им место. С послушанием всегда были проблемы во всех монастырях, а о живущих в миру и говорить нечего. Зная подобную ситуацию, нельзя бездействовать, а тем более унывать. Нужно жить сегодняшним днем и делать то, что в наших силах. Как найти этот «царский», средний путь? Каковы его признаки? Какие добрые плоды этого пути и какие искушения ждут подвижника на «царском пути» спасения? Подобные вопросы интересуют многих из нас. Ответы на них отчасти содержатся в 25-м стихе «Лествицы», где говорится о личном «старании, помощи духовного отца и собственном рассуждении». Все это поможет в выборе «золотой середины». Кроме этого, добавим важный признак, на который можно ориентироваться в выборе пути. Речь идет об избежании крайностей и всевозможных «перегибов». Где все ровно – там и «царский путь». Ровность не означает застой и бездействие. Представим человека, который ровно поднимается в гору. Дыхание у него при этом спокойное, шаги твердые, а тело в напряжении. В спорте есть понятие «устойчивого состояния». Его употребляют главным образом в тех видах спорта, где требуется проявление выносливости, например, в марафонском беге или лыжных гонках на десятки километров. Достигнуть финиша, а тем более победить можно только тому, кто задал себе правильный темп нагрузки и рассчитал свои силы. В духовной жизни работают похожие законы. Христиане подобны тем, кто поднимается на вершину горы, проплывает многие километры, идет или бежит по дороге в течение долгих часов. Наш путь ко спасению труден. Идя по нему, мы должны пребывать «в устойчивом состоянии», совершенствуя свою «духовную выносливость». Иными словами, христианские труды должны соответствовать нашим силам. Правильные труды – те, которые держат подвижника «в духовном тонусе», доставляют радость и чувство удовлетворения, помогают одолеть бездействие, праздность, приводящие к унынию. Перед нами стоит важная задача – избегать крайностей, т.е. чрезмерных трудов и пагубной лености. «Духовная выносливость», или добродетель терпения, крайне необходима всякому христианину. Недаром эта добродетель у святых отцов именуется «домом нашей души», а в Евангелии сказано, что только «претерпевший до конца спасется» (Мф. 24,13). Все вышесказанное раскрывает признаки «царского пути» спасения, о котором сказано в «Лествице». Повторим, что «каждому должно рассматривать, какой путь соответствует его качествам». Духовная жизнь – процесс динамичный, это высшие «наука из наук» и «искусство из искусств». Никакие шаблоны и инструкции здесь не действуют. Даже мнение духовного отца – это всего лишь добрый и мудрый совет, исполнить или не исполнить который волен сам человек. Идти ко Христу можно только свободно и добровольно. Бог желает, чтобы человек только по доброй воле проявлял к своему Небесному Отцу самую чистую веру, послушание и любовь. | |
| Просмотров: 445 | Добавил: Администратор | |
| Всего комментариев: 0 | |