Начиная с Вербной Субботы, в которую вспоминается воскрешение Господом Праведного Лазаря, и Вербного Воскресения, или Входа Господня в Иерусалим, церковные песнопения ведут нас по стопам Христа. С зажженными свечами мы таинственно участвуем в торжественном входе Царя Славы, грядущего на вольную смерть и с ветвями пальм или верб при пении Осанна, встречаем Его у врат Иерусалима. Вербное Воскресение есть уже наступление Страстной Седмицы. Каждый последующий день этой Седмицы приближает нас к великой, таинственной ночи Воскресения.

Святой и Великий Четверг

В Великий Четверток Страстной Седмицы вспоминается Тайная вечеря и установление Господом Иисусом Христом Таинства Евхаристии.

В Великий четверг совершается литургия Василия Великого, которая вдвойне связана с Тайной Вечерей (вообще, как всякая литургия, и, в частности, как совершающаяся в день ежегодного воспоминания об этом событии).

То, что свершилось некогда в Вифлееме, когда Господь и Бог наш облекся в младенческую плоть человека, здесь, на Тайной Вечере, приобретает новый сокровенный смысл. Великое таинство вочеловечения раскрывается во всей своей глубине.

Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их (Ин. 13:1). Свершается то, о чем ранее говорил Он и предсказывал Своим ученикам: Хлеб, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (Ин. 6:51). Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь

Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 5:55). Облекшийся в плоть человеческую Господь и Бог наш причащает Тела Своего и Крови учеников, а через них — и нас всех, любящих Его: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое; пийте от Нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов (Мф. 26, 27—28). Это чудо преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Иисуса Христа было чудом любви Его, продолжением чуда Его вочеловечения и таинственного соединения двух миров — Божеского и человеческого. По слову святого Кирилла Иерусалимского, через Причащение верующие становятся «сотелесными и единокровными Христу». Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17:21). Это единение любви в общении Тела и Крови Христовых есть высшее исполнение церковного единства: оно и есть соединение во образ Единосущной и Нераздельной Троицы, о котором говорил Господь на прощальной беседе Своим ученикам. Ток любви, протекающий от Божественной Лозы к Ее ветвям, есть ток Крови Его, питающий как всю Церковь, так и отдельных Ее членов и соединяющий всех нас через Христа с Отцом и Духом.

По народным традициям в этот день принято мыть и украшать жилище, дабы и внешне подготовиться к грядущему Празднику Светлого Воскресения.

                              Какую паутину отмывать в Чистый четверг?

Чистый четверг – это четверг на Страстной седмице, которая вся представляется нам единым событием. И среди этих дней Чистый четверг выделяется особо. Понедельник, вторник – это дни напряженные, дни проповеди, дни борьбы, среда – предательство Иуды, пятница – страшный день распятия.

У каждого дня Страстной седмицы есть какой-то свой смысл, свой особый знак, причем знак трагический. А четверг – день чистый, светлый.

Конечно, он и печальный, но эта печаль внутри, она только у Спасителя на сердце. Он снова и снова говорит ученикам: «Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас»; «Я назвал вас друзьями»; «Я возлюбил вас» – очень большая степень дружеской любви. И вплоть до Гефсиманского сада, где Он просит учеников побыть рядом, Он с ними.

И Он видит, что они как дети – Он говорит, что Ему предстоит страдание, и вроде бы что-то чувствуют, но ничего толком не понимают. И Он не может объяснить им словами что происходит, почему Его ждет смерть, почему нельзя Ему миновать смерть, так как ученики еще не подросли, не получили Духа Святого.

Когда Господь с учениками собрались на Тайной вечере, Он сказал, что пришел не для того, чтоб Ему служили, но чтобы Самому послужить. Ученики спрашивают: как послужить, мы не понимаем?

И Он дает им знак, ритуальный иудейский знак – омывает им ноги. Всякому путнику, который устал, шел по жаре, по камням большое расстояние, как любимому гостю оказывали этот знак уважения, любви и почитания. Как у нас, например, мы бы дали зимой к печке прислониться, погреться.

И Господь омывает ученикам ноги, служит им, а затем благословляет пасхальную трапезу – преломляет хлеб и благословляет вино, говоря: «это Тело Мое, это Кровь Моя». И эта общая трапеза за столом – высший момент единения.

Как мать, которая в силу биологических причин отдает материнское молоко, часть себя, Господь отдает Свое Тело и Кровь, но не в силу некой механической причины, а по любви, потому что Он абсолютно свободен, Он может всё. Мать не может отдать себя на съедение детям, даже если очень захочет, а Он может, и Он это делает.

И оказывается, что сидение за столом, совместная трапеза – это не обыденщина и гулянка, которую привыкли порицать некоторые православные христиане, а вечеря любви, священнодействие. Причем священнодействие не как набор знаков, которые напоминают нам о чем-то (как, например, рипида, которой машет дьякон, прообразуя действие Духа Святого.

Этот образ остался от опахала на Востоке – в жару было много мух, и надо было обмахивать священника и престол страусовыми перьями при совершении Литургии), а реальное, простое и понятное без перевода: Я даю тебе пищу с любовью.

И это отношение сохраняется у многих народов, например, грузинское застолье. Помните, как пел Окуджава: «Виноградную косточку в тёплую землю зарою, И лозу поцелую, и спелые гроздья сорву, И друзей созову, на любовь своё сердце настрою, А иначе зачем на земле этой вечной живу»? Вот примерно это, древний архетип, не в смысле знака, а живое действие, которое живо в нас до сих пор: вместе сесть за стол, вместе преломить хлеб.

Во многих народах люди, даже враги, которые посетили твой дом, и вместе с которыми ты преломил хлеб, – отныне твои друзья, ты их должен защищать ценой своей жизни, потому что священный обычай гостеприимства и преломления хлеба гораздо выше, чем наши земные распри.

И то же самое происходит в Чистый четверг – священный, живой обряд, который не надо объяснять – Господь отдает Себя.

И конечно, Чистый четверг – это день, когда  было установлено таинство Евхаристии.

Хотя мы знаем, что пасхальный седер совершался ранее долгие века в память об исходе из Египта, но именно Сам Сын Божий, пришедший в мир, выявил его истинный смысл, завершил его до конца.

Не то, что этот смысл был скрыт – о нем прикровенно говорили пророки, о нем постоянно напоминается в Ветхом Завете, – но некому было его исполнить. Пока не пришел, не родился Сам Богочеловек, некому было положить этот последний кусочек сверху, подлить последнюю капельку вина в чашу, взять в руки, подать и сказать: «Это Тело Мое, это Кровь Моя, которые Я отдаю вам, во оставление ваших грехов».

Поэтому, конечно, людям, которые приходят в эти дни в храм, хорошо бы об этом помнить. Напомнят ли им об этом православные родственники, посылая их в этот день в храм, прочтут ли они об этом в книге, или еще каким-то образом – не знаю.

Но мы знаем одно – любящим Бога вся споспешествует во благое, и человек, который действительно хочет знать смысл того, что происходит в храме в Страстную седмицу, всегда найдет возможность это узнать.

Чистый четверг – это именно день чистоты, потому что это день братства, любви, вот этой пасхальной трапезы. Пусть даже на сердце самого Спасителя горечь, боль и предчувствие тревоги, потому что Он знает, что будет дальше, но Он отдает Свою Любовь.

В этот день пасхальной трапезы, в день чистоты, христиане, как и всегда, стараются подойти к Чаше Господней с чистыми руками, то есть очистить душу в таинстве исповеди, покаяния. И обычай наводить чистоту и мыть квартиру на Чистый четверг – в общем-то, неплох. Но, намывая полы, окна и сметая паутину, всё-таки хорошо бы не забыть о паутине в нашей собственной душе.

                                               Евангелия Страстей Христовых

«12 Евангелий Святых Страстей Христовых» — православное богослужебное чтение утрени Великой пятницы (в приходской практике совершается вечером в Великий Четверг). Состоит в последовательном чтении двенадцати отрывков из всех четырёх Евангелий, подробно повествующих о последних часах земной жизни Спасителя, начиная с его прощальной беседы с учениками после Тайной Вечери и кончая его погребением во гробе Иосифа Аримафейского.

Чтению, совершаемому перед крестом, предшествует полное каждение храма (малым каждением сопровождается каждое чтение, кроме двенадцатого — перед ним вновь совершается полное каждение). Священнослужители и народ стоят в это время с зажжёнными свечами, изображая тем самым, что слава и величие не покидали Спасителя и во время крестных страданий, а также уподобляясь мудрым девам, вышедшим со светильниками навстречу жениху. После утрени, по благочестивому обычаю, верующие, не гася, приносят эти свечи домой. По благочестивой традиции верующие делают на косяках дверей знак креста четверговым огнем и сохраняют его в лампадах до Пасхи.

Чтение 12-ти Страстных Евангелий

     Это чтение составлено из текстов всех четырех евангелистов. Песнопения 15-ти антифонов в промежутках между чтениями лишь дополняют и поясняют течение евангельских событий. Вся служба, кроме евангельских чтений, поется в знак великого духовного торжества. Евангельские чтения выбраны так, чтобы осветить страдания Спасителя с разных сторон, представить их последовательные этапы.

     Прежде чем показать Христа окровавленного, нагого, распятого и погребаемого, Святая Церковь являет нам образ Богочеловека во всем Его величии и красоте.

Верующие должны знать, Кто приносится в жертву, Кто будет терпеть «оплевания, и биения, и заушения, и крест, и смерть»: Ныне прославися Сын Человеческий, и Бог прославися о Нем… (Ин. 13, 31).

Чтобы постигнуть глубину уничижения Христа, нужно понять, насколько это возможно для человека смертного, Его высоту и Его Божество. Первое Евангелие Святых Страстей есть поэтому как бы словесная икона Бога Слова, возлежащего на «Пасхе распятия» и готового на смерть. Видя безмерное уничижение своего Господа и Спасителя, Церковь вместе с тем зрит и славу Его. Уже первое Евангелие начинается словами Спасителя о Его прославлении: Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем. Эта слава, как некое световидное облако, окутывает ныне стоящий пред нами возвышенный Крест. Как некогда гору Синай и древнюю скинию, окружает она и Голгофу. И чем сильнее та скорбь, о которой повествует евангельский рассказ, тем сильнее звучит прославление Христа в песнопениях.

Насмеяние над Христом

Приближается чтение второго Страстного Евангелия, повествующего о взятии под стражу Спасителя. Торжественная процессия древних христиан, проводящих Страстную седмицу во Святой земле, в этот момент приближалась когда-то к Гефсиманскому саду, где и было совершено предательство. Поэтому, чтобы напомнить молящимся о том, что Господь страдает ради нас и что все происходило по неизреченному Божиему Промыслу, Святая Церковь воспевает: «На вечери ученики питая, и притворение предания ведый, на ней Иуду обличил еси, неисправленна убо сего ведый: познати же всем хотя, яко волею предался еси, да мир исхитиши от чуждаго: долготерпеливе слава Тебе»

     Подготовив таким образом молящихся к правильному пониманию читаемого, Церковь предлагает нашему вниманию второе Страстное Евангелие, в котором говорится о взятии Спасителя воинами первосвященника под предводительством Иуды-предателя, об отречении Петра, о заушении Иисуса во дворе Каиафы и о заключении Его в претории Понтия Пилата.

Бичевание Христа.

Читается третье Страстное Евангелие, повествующее о том, как Спаситель во дворе первосвященника Каиафы Сам свидетельствует о Себе как о Сыне Божием и принимает за это свидетельство заушение и оплевание. Здесь же изображены отречение апостола Петра и его раскаяние. Следующие за Евангелием антифоны подчеркивают, что Божественный Страдалец терпит эти муки добровольно — ради спасения Своего создания: «Емшым Тя беззаконным, претерпевая, сице вопиял еси Господи: аще и поразисте Пастыря, и расточисте дванадесять овец ученики Моя, можах вяшше, нежели дванадесяте легеонов представити ангелов. Но долготерплю, да исполнятся, яже явих вам пророки Моими, безвестная и тайная: Господи, слава Тебе»..

     В седьмом антифоне говорится об апостоле Петре: «Трищи отвергся Петр, абие реченное ему разуме, но принесе к Тебе слезы покаяния: Боже, очисти мя, и спаси мя». Здесь кратко говорится о событиях, имеющих очень глубокое, непреходящее нравственное значение. Одержимый страхом, Петр забыл о своих обещаниях Учителю и покорился человеческой немощи. Но в этом событии есть и высший смысл. Петр уличается служанкою, то есть человеческою немощию, этою малою рабынею. Петух означает слово Иисусово, которое не позволяет нам спать. Пробужденный Петр вышел вон из двора архиереева, то есть из состояния ослепленного ума, и заплакал. Пока он находился во дворе ослепленного ума, то не плакал, потому что не имел чувства; но как скоро вышел из него, то пришел в чувство.

     Тема покаяния очень важна, и в песнопениях Страстной седмицы она раскрывается как нигде ярко. По мнению святых отцов, если бы и злочестивый Иуда мог пасть перед Крестом Христовым и принести искреннее покаяние за предательство, он услышал бы из пречистых уст Господа: «Отпускаются тебе грехи». Однако «беззаконный Иуда не восхоте разумети» Божиего милосердия. Он не обратился, подобно апостолу Петру, к благому и милосердому Господу. Предатель пришел к фарисеям, но сочувствия у них не нашел. Бросив им сребренники, он пошел и удавился — страшный конец!

     Какой же урок может извлечь православный христианин из отречения апостола Петра? У многих, наверное, возникал вопрос: как он мог отречься от Спасителя? А как мы ежеминутно отрекаемся словом и делом?.. Любовь ко греху удерживает нас от следования за Христом и делает нашу душу мертвой, не знающей Христа.

Невероятно сложно рассказать о Страстях Спасителя в рамках одной статьи.

И по величине физических страданий, и по силе душевных мук, и по колоссальной богословской значимости это событие просто перерастает человеческое сознание. Не только книги – библиотеки мало, чтобы осмыслить это! Неспроста уже две тысячи лет люди думают об этом, говорят, пишут, снимают фильмы… а тема Страстей остается не просто не вычерпанной, а даже по-настоящему и не раскрытой.

И, кажется, это неспроста. Потому что Страсти Христовы – это Страсти (не страдания – это слово слишком слабо передает драматизм происшедшего, а Страсти!) Богочеловека. Нам еще доступна логика человеческого страдания – все мы согрешили и грешим и, по правде говоря, заслуживаем наказания… Но страдания Безгрешного? Того, Кто по безмерной любви сошел к нам, в наш мир, Кто, чтобы нам не было одиноко, прошел путем искушений и самых жестких лишений: родился в пещере, с младенчества был в изгнании, впоследствии не имел где главу преклонить, прошел и самый суровый пост, и искушения от сатаны… Поистине вместе с апостолом мы можем сказать, что в Иисусе “мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха” (Евр.4:15).

И вот Его, совершенно безвинного и открытого ко всякому, схватить, мучить и убить.

Да разве человек способен на такое?.. Способен! Преп. Иустин Попович говорит, что сам сатана не замахнулся бы на такое – убить Сына Божьего, а человек – задумал и сделал. Даже жестокое сердце разбойника, корчившегося в муках на соседнем кресте, содрогнулось от такого злодеяния: “Он ничего худого не сделал” (Лк.23:41). Но есть люди, у которых еще более омертвелое и злое сердце.

Историю Страстей мы знаем, и в ближайшие дни Церковь напомнит нам ее в словах богослужения, в Евангелии она изображена ярко и кратко. Но как проникнуть в глубину неудобозримую сути, смысла происшедшего? Или как хотя бы приникнуть к этим животворящим водам Страстей?..

Чтение 12-ти Евангелий составлено из всех 4-х Евангелистов. Песнопения 15-ти антифонов (попеременное пение богослужебных стихов) в промежутках между чтениями лишь дополняют и поясняют течение Евангельских событий.

Сред скорби и величия этого дня, раздается слабый человеческий вопль. Это вопль разбойника, распятого одёсную Христа и постигшего Божественность сораспятого с ним и состраждущего ему Богочеловека. «Малый возглас (мал глас.) испустил разбойник на кресте и обрел великую веру, в одно мгновение спасся, и первым, открыв райские врата, вошел». Как сердечный вздох всего мира вырывается этот «малый глас», и как бы ласка с неба слышится для всего человечества в ответе на него. Пока этот малый глас есть всего лишь неслышный вопль страдальца, обращенный к Божественному Страдальцу и услышанный только Христом со креста, но Церковь подхватывает его, и в сердцах ее верных он разрастается в целую песнь о благоразумном разбойнике, воспеваемую трижды перед 9-м Евангелием: «Благоразумного разбойника Ты, Господи, немедленно удостоил рая, и меня просвети древом крестным и спаси». Перед этой песнью раздаются слова Нагорной Проповеди — Блаженны, в которых учение Христово, заповеди Его повторяются из глубины сердца всех верных, стоящих ныне у Его креста и вместе с разбойником взывающих: Во Царствии Твоем помяни нас Господи, егда приидеши во Царствии Твоем.

И вот свершилось Иисус испустил дух. Любимый ученик Христов Иоанн, которому вручил Господь Свою Пречистую Матерь, тем усыновив Ей весь человеческий род, — уводит Ее от креста к себе в дом (Ев. 9-е). Приходит Иосиф из Аримафеи, благообразный советник, и просит у Пилата тела Иисусова и вместе с Никодимом обвивает его плащаницей и полагает во гробе новом (Ев. 10-е и 11-е). И повелевает Пилат, по настоянию фарисеев, приставить ко гробу стражи чтобы ученики не украли из него тела Иисусова. Они же шедши утвердили гроб, знаменавше камень с кустодиею (Ев. 12-е). Этими словами заканчивается чтение 12-ти Евангелий и повествование о Страстях Господа нашего Иисуса Христа.

…Весь Великий пост будут звучать мотивы Страстей Христовых.

На воскресных пассиях, в песнопениях Крестопоклонной седмицы, в Страстные дни… Что можем сделать мы, мало понимающие в богослужении, по душевной неразвитости не чувствующие, не переживающие всей глубины того, о чем возвещает Церковь?

Хотя бы побыть со Христом в эти страшные дни.

Он просил учеников перед страданиями: “душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте” (Мк.14:34). Да, ответим мы Ему, Господи, мы побудем с Тобою. Пусть устали, пусть изнемогаем от поста, пусть мало что понимаем из того, что читается, поется, происходит в храме, но мы не оставим Тебя, мы будем с Тобою.

Помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем!

_______________________________________________________________________________________

                                   Святой и Великий Пяток (Царские Часы)

Чин последования Часов очень древний. Еще с апостольских времен памятники той эпохи указывают на 3-й, 6-й и 9-й часы, как на часы, в которые христиане собирались на молитву. С наступлением дня, в самый первый час его, они обращались к Богу поя псалмы, что и послужило установлению 1-го часа. В третьем часу (по нашему в 9 ч. утра) они вспоминали сошествие Святого духа на Апостолов и призывали Его благодать. Шестой час был посвящен воспоминанию о Распятии Спасителя, совершившемуся в это же время. Девятый час — воспоминанию о Его крестной смерти Служба каждого часа состоит из 3-х псалмов, тропарей и некоторых молитв. К Царским Часам прибавляется еще чтение Евангелия и пророчеств.

На 1-м часе Евангелист Матфей повествует о том, как совет сотворили все Архиереи на Иисуса, чтобы предать Его смерти и, связавши Его, предали Понтию Пилату — правителю (Мф. 27). На 3-м часе читается Евангелие от Марка о мучениях Христа в претории Пилата. 6-й час вспоминает распятие Господа нашего Иисуса Христа. 9-й час — Его смерть.

Этим соединением часов в одно целое осуществляется основной замысел установления часов, как молитвенного прославления священных времен и сроков, ознаменовавших и освятивших дело нашего спасения.

Таким образом, как Литургия Великого Четверга есть Литургия всех Литургий, так и Царские Часы Великой Пятницы можно назвать Часами часов.

                                                Вечерня и вынос Плащаницы

В первые века христианства, святая и великая Пятница называлась Пасхой Распятия или Пасхой Крестной, по слову Апостола Павла: «Пасха наша — принесенный в жертву за нас Христос» (1Кор. 5:7). Лишь со II века начала отделяться от этой Пасхи Пасха Воскресения, Пасха общего торжества и радости.

Великая Пятница была всегда днем самого строгого поста и печали, «днем скорби, в который постимся». Апостольские послания заповедуют могущим проводить этот день в совершенном посте без пищи. Поэтому в Великую Пятницу, после часов, в знак печали, Литургия не служится, а совершается торжественная вечерня. Начало вечерни приурочивается ко времени между 12-ю и 3-мя часами пополудни (то есть ко времени между 6-м и 9-м часом, когда совершилось распятие и смерть Господа Иисуса Христа). Посреди церкви возвышается крест — распятие, к которому подходят приложиться молящиеся. Первые же песнопения вечерни переносят нас к великим и страшным мгновениям, протекавшим у Голгофы. То, к чему шло в ночь на пятницу последование Страстей, ныне исполняется: «Страшное и необычайное таинство ныне происходящее видим: Неосязаемый удерживается; связывается Освободивший Адама от проклятия; Испытывающий (видящий насквозь) сердца и утробы (сокровенные мысли) подвергается неправедному испытанию (допросу); в темнице затворяется Затворивший бездну; Пилату предстоит Тот, Кому с трепетом предстоят Небесные силы; рукою создания получает пощечину Создатель; на древо (на крестную смерть) осуждается Судящий живых и мертвых; во гробе заключается Разоритель (Победитель) ада» (последняя стихира на Господи воззвах).

Последний предсмертный возглас Сына Божия, умиравшего на кресте, пронзает наше сердце нестерпимой болью: Боже Боже Мой, вонми Ми, вскую оставил Мя еси. Предательством Иуды, отречением Петра, унижением перед Каиафой, судом у Пилата и оставлением учениками не кончились страдания Сына Божия. Пригвожденный ко кресту распятый и умирающий мучительной смертью, Он был оставлен Своим Небесным Отцом. Никакое человеческое слово не может выразить эту мысль: Богооставленность Единородного от Отца Сына Божия. «Не разлучаясь от человечества, Божество сокрылось так в душе Распятого Богочеловека, что человечество Его предано было всем ужасам беспомощной скорби» (Архиепископ Иннокентий). Правда, оставаясь вездесущим, Он был во гробе плотски (плотью), во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником и на Престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй (всё наполняющий) Неописанный (Неограниченный, Вездесущий). Но, несмотря на вездесущие, богооставленность Его полна великого трагизма, ибо Ему, Единому от Святой Троицы, дано было до конца испытать всю глубину преисподней и тяжесть адских мук.

Склоняется к вечеру дёнь, и подходит к закату земная жизнь Богочеловека. Совершается вход с Евангелием и как-то особенно утешительно раздается в эти минуты тихая вечерняя песнь Свете тихий (букв. с греч. — приятный, радостный). Этот Тихий Свет, освещающий мир в течение Своей краткой земной жизни, ныне заходит. Этот Тихий Свет есть тот же неизреченный свет Божества, который удостоился видеть пророк Моисей на Синае; тот нестерпимый свет, после которого он должен был положить покрывало на лицо свое, ибо оно сияло лучами славы, оттого, что Бог говорил с ним. Об этом видении славы говорит чтение Исхода, а следуемое за ним чтение Иова снова показывает образ Христа в многострадальном Иове, прославленном Господом за свое долготерпение. В 3-й паремии пророк Исаия пророчествует о Христе и дает образ Его как «Отрока, не имевшего ни вида, ни величия. Вид Его умален больше всех сынов человеческих. Сей грехи наши носит и за нас страдает. Он изранен был за грехи наши и замучен за беззакония наши, наказание за (весь) мир наш было на Нем, и страданием Его мы исцелились. Он приведен на заклание, как овца и как безгласный агнец перед стригущим, так и Он не отверзает уст своих». Моисей и Исаия вступают как бы в духовное прение, противопоставляя друг другу один — несказанную славу, другой — несказанное уничижение Господа. Обе эти крайности теряются в необъятности бесконечного существа Божия, ибо ограниченному человеческому разуму равно непостижимо, как состояние уничижения Господа, так и Его слава.

Прокимен Апостола возглашает пророчество Давида о смерти Господа и об оставлении Его Отцом: Положиша Мя в рове преисподнем, в темных и сени смертней. И читается, послание Апостола Павла, разрешающее таинственное недоумение обоих пророков и примиряющее славу и бесславие Господа своим словом о кресте, которое для погибающих юродство есть, а для... спасаемых, — сила Божия... потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков.

Перед чтением Евангелия зажигаются свечи, которые так и остаются зажженными до конца этой службы. Евангелие говорит нам о смерти и погребении Спасителя, а следующая за тем стихира повествует об Иосифе Аримафейском, пришедшим обвить плащаницей Его пречистое Тело. И непосредственно за этим, точно из горнего мира принесенная весть, раздается стих: Господь воцарися, в лепоту облечеся. Господь воцаряется, хотя и умирает; Господь воцаряется, хотя и снисходит во ад; Господь воцаряется и ад всесмехливый (все осмеивающий) (следующая стихира) при виде Его ужасается: затворы его сокрушаются, ломаются врата, гробы отверзаются и мертвые, радуясь, восстают. Этому таинственному снисхождению Господа во ад и прославлению Его и посвящены 2-я и 3-я стихиры. Последняя стихира от горних высот и из адской преисподней приводит нас снова ко гробу нашего Спасителя. Его, одеющагося светом яко ризою, Иосиф снял с древа с Никодимом, и, виден мертва нага непогребена, благосердый плач восприим, рыдая глаголаше: Увы мне сладчайший Иисусе, Которого солнце, увидев висевшим на кресте, мраком покрывалось, и земля от страха колебалась, и завеса церковная раздиралась. И ныне вижу Тебя, добровольно приявшего смерть ради меня. Как погребу Тебя, Боже мой, и какой плащаницей обовью? Какими руками прикоснусь к нетленному Твоему телу, какие песни воспою Твоему исходу, Щедре? Величаю Страсти Твоя, песнословлю и погребение Твое со Воскресением, взывая: Господи, слава Тебе; После этой песни священнослужитель, сопровождаемый мирянами (изображая Иосифа с Никодимом), поднимает Плащаницу с Престола и выносит ее на середину церкви. Во время выноса Плащаницы хор поет тропарь: Благообразный Иосиф с древа снем Пречистое Тело Твое, Плащаницею чистою обвив; и вонями во гробе ноне покрыв положи. По окончании этого песнопения совершается целование Плащаницы, вокруг которой уже зрится веяние ангельских крыл: стоявшим у гроба женам-мироносицам Ангел предстал, предваряя их о нетлении Пречистого Тела Христа.

На повечерии Великой Пятницы, которая следует непосредственно за вечерней и Выносом Плащаницы, читается или поется канон на Плач Богородицы. В нем Церковь освещает сокровенный, внутренний смысл того, что народ выразил в известном народном сказании «Хождение Богородицы по мукам». В дивных словах открывает нам Церковь то, что оставление Сына Божия Отцом и Его снисхождение во ад разделила с Ним и Его Пречистая Матерь. И если история умолчала о том, и люди прошли мимо Агницы Божией, зревшей заколение Своего Агнца, то церковная поэзия в сей день приносит Той, сердце Которой пронзалось ныне острым оружием, дивный дар своих песен, жемчужное ожерелье из слез. Тропарь песни 7-й говорит как бы от лица Богоматери: «Приими ныне и Меня с Тобою, Сыне Мой и Боже Мой, чтобы и Мне сойти с Тобою во ад, Владыка, не оставляй Меня одну». «Радость уже отныне никогда Меня не коснется» (тропари 9-й песни), рыдающе говорила Пренепорочная. «Свет Мой и радость Моя ушел во гроб; но не оставлю Его одного, здесь же умру и спогребуся с Ним». «Душевную Мою язву ныне исцели, Чадо Мое», — вопияла Пречистая со слезами. «Воскресни и утоли Мою печаль — все можешь, что захочешь, Владыка, и творишь, хотя и погребен добровольно». Матерь Божия, присутствовавшая с Сыном на браке в Кане Галилейской и умолившая Его претворить воду в вино, еще тогда верила, что все может сотворить Ее Божественный

Сын, ибо сказала служителям: «Что скажет Он вам, то сделайте». И теперь, видя Его уже умершим, знала Она о Воскресении Того, о Ком провещал Ей Архангел Гавриил в день светлого Благовещения. И в ответ на веру Ее «Матери тайно речет Господь: «Желая спасти Мое творение, Я восхотел умереть, но воскресну и Тебе возвеличу как Бог неба и земли».

Этой таинственной беседой Сына и Матери заканчивается канон.

Источники:

Священник Сергий Круглов

                              Слово о Страстях Христовых священник Константин Пархоменко

ХРИСТОС – НОВАЯ ПАСХА  Объяснение служб Страстной седмицы и Пасхи

                       Валентина Зандер

http://azbyka.ru/parkhomenko/slovo-o-strastyax-xristovyx.html

http://www.iakovzavedeev.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=175:2012-04-10-19-49-48&catid=56:feasts&Itemid=150