Удивительно, насколько насыщена прошениями о мире и

требованиями мира наша служба!

В одной только начальной ектении (она же «мирная») слово «мир»

встречается многажды.

Это и начальное «миром Господу помолимся», что точнее было бы

перевести с греческого «в мире Господу помолимся».

Диакон, читая ектению, держит в вытянутой правой руке орарь и после каждого прошения осеняет

себя крестным знамением (Андрей Рябушкин, 1888 год)

Это и следующее затем прошение о свышнем мире, т.е. о мире,

сходящем сверху, от Бога. Потом – о мире всего мира, что по-русски

звучит как масло масляное, но в греческом является прошением «о

мире космоса» и лишено намека на тавтологию. Кстати, этот

молитвенный призыв «о мире всего мира» просочился в свое время в

советские плакаты, и многие когда-то регулярно встречали глазами

призыв «Миру – мир!», написанный белой краской на кумаче. Потом,

после «благорастворения воздухов и изобилия плодов земных»

опять в службе слышна просьба о временах мирных.

И это не считая многочисленных «мир всем» и возгласов, в которых

Господь именуется Царем мира. Столь частое призывание мира и напоминание о нем, о чем говорит?

Говорит о том, что не хватает нам мира. Внутри отдельно взятого

сердца человеческого – раздор, мятеж и множество печалей. Между

людьми в семьях и коллективах – то затухающие, то разгорающиеся,

все время тлеющие распри. По ерунде, по мелочи.

Так, просто от одной  только общей не мирности существующие.

Враждуют анекдотически и непримиримо тещи и зятья, невестки и

свекрови. Враждуют начальники

и подчиненные. Ропщет боец на прапорщика и прапорщик – на

подполковника. Косо друг на друга смотрят чернявые и русые.

Богатые

тихо презирают бедных, и бедные, то тише, то громче, но

одинаково

люто ненавидят богатых. И этот синонимический ряд конфликтов и

противостояний можно продолжать и продолжать.

А чтобы не тянуть

слова в бесконечность, сказал однажды молодой поэт, погибший до

седины, что «где бы ты ни был, и что б ты ни делал – между Землей

и Небом – война».

Нося в себе самом, под ложечкой, под сердцем, а скорее – в самом

сердце, начатки распрей и семена раздоров, человек обречен на ссоры

в быту, а человечество – на конфликты локальные и глобальные.

«Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений

ваших, воюющих в членах ваших? Желаете – и не имеете; убиваете

и завидуете – и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете –

и не имеете, потому что не просите. Просите и не получаете,

потому что просите не на добро, а чтобы употребить

для ваших вожделений»

(Иак. 4:1-3)

И вот при этом всем Церковь постоянно просит мира, молит о мире,

призывает мир. Вы скажете – где плод? Где, собственно, мир?

А плод в том, что мы не едим друг друга поедом и буквально. Чудный

Гоголь обмолвился однажды, что люди не едят друг друга на завтрак,

не превращаются в настоящих каннибалов только потому, что постоянно

служится Божественная Литургия. Благодать Божия совершает свое

удерживающее действие и не дает людям совершенно оторваться от

нравственного закона, сравниться с демонами. Это и есть плод. Кто сам

молится, тот понимает сказанное.

Но кто вовсе не молится, тот говорит надутые фразы, типа:

«Почему Бог зло не уничтожит?

Где вообще ваш любящий Вседержитель, если в мире столько

зла?»

Этот вопрос, как неправильно сформулированный, недостоин ответа.

А молящийся человек должен сердцем понимать, что молитвы Церкви –

тайный источник всего благого, и крепкая, может быть, единственная

узда на всякое действие сатанинское.

Поэтому Церковь каждый час. Даже и в сию самую минуту на

разных языках и голосах взывает, молится, просит о мире, и

просьбы эти не бесплодны, не бесполезны.

У человека мира нет. В сердце нет, в мыслях нет. На бумаге, правда,

есть. В декларациях и мирных договорах есть. В тех договорах, которые

неизбежно будут нарушены по праву сильного или по иным

соображениям, и превращены в макулатуру. А по жизни и в реальности

мира нет. У Бога есть мир, и Сам «Он есть мир наш», как Павел о том

неоднократно говорит. И Церковь постоянно просит о том, чего либо нет,

либо не хватает, но что очень нужно. Спасибо ей за это. Когда-нибудь

Церковь уйдет из мира, спрячется, скроется, как Крылатая Жена из

Апокалипсиса, и тогда всякая плоть почувствует, что жизнь потеряла

смысл. Верующие и неверующие почувствуют.

Потому что жизнь без Церкви это тоскливое и невыносимое

ожидание неизбежной гибели.

Кое-где об этом уже знают, и не из книг, но из опыта. Знают, ждут конца,

а выводов правильных делают…

Оглянитесь вокруг. Если увидите крест, выглядывающий по-над

крышами, если услышите звон колокольный, если просто

почему-то захочется вам в храм пойти, знайте – в храме и сейчас,

и вчера, и позавчера о мире всего мира молятся. Присоединяйтесь

к этим бесценным прошениям. Именно ради них над нашими

головами пули еще не летают.

Протоиерей Андрей Ткачев

Радонеж